«Мама плачет, у нее скачет давление». История о шумных соседях с детьми
Часть первая. Версия мамы с детьми
Историей поделилась Ирина: из-за жалоб других жильцов к ним в гости раз в неделю приезжает милиция.
Претензии соседей читательница считает необоснованными.
— Мы уже долгое время страдаем от неадекватных соседей — пожилой пары и их сына лет 35—36. Когда у меня родился второй ребенок, он им стал очень мешать. Особой ругани еще не было, просили только, чтобы он не плакал и т. п. Сами понимаете, грудной малыш, колики… Но когда он стал ползать, то начался ад. Моему сыну в марте исполнилось 2 года, и на протяжении этого срока не было, наверное, ни одной недели, чтобы на нас не вызывали милицию. Все потому, что ребенок, ползая, стучал коленками, а теперь просто топает. На нас неоднократно жаловались в администрацию района, в службу социальной опеки, рассказывали, что у нас здесь притон, постоянные гулянки и шум. Каждый раз, когда приезжают сотрудники милиции, они разводят руками, видя перед собой хорошую семью, и говорят: «Крепитесь».
Сын этой пары нам мстит другим способом: с 7:00 до 23:00 громко слушает музыку. Из-за этого мой младший ребенок перестал спать днем.
В последнее время в наш адрес сыплются угрозы: соседка предлагает привязать малыша к кровати, иначе она лишит меня родительских прав. Иногда они с мужем врываются в квартиру и кричат, что всех нас поубивают. Дети запуганы, им даже поиграть нельзя — сразу же стучат люди в форме. Я уже не говорю о том, что к нам в гости не могут прийти друзья из садика. А если на день рождения заедет двоюродный брат, то через полчаса в квартире милиция. Как нам жить, я не знаю, идет какая-то травля, дети боятся, им не дают нормально расти и развиваться. У меня нервы уже давно сдали.
Денис, тот самый соседский сын. Его версия
После публикации с нами связался Денис, тот самый соседский сын. И поделился своей версией происходящего.
— Эта история началась несколько лет назад, когда Ирина вместе с мужем и старшим сыном вернулись в родительскую квартиру. Вскоре у них появился еще один ребенок, но никаких проблем не было.
А потом старший стал носиться по квартире, кричать, стучать мячом о пол… И так могло продолжаться с самого утра до поздней ночи. А моя мама пережила два инсульта, отец — инвалид-чернобылец, им шум противопоказан. Я пару раз поднимался к соседям на второй этаж, просил как-то успокоить мальчика, дать нам хотя бы один вечер тишины. Ирина отвечала, что сын у нее гиперактивный и неуправляемый, но они с мужем попробуют его утихомирить. Видимо, у них так ничего и не получилось. А через какое-то время к играм старшего присоединился еще и младший. Порой шум стоял такой, что у нас в квартире дрожали шкафы. На все мои резонные замечания слышал ответ: «Ну это же дети, что мы можем сделать?» Я, конечно, все понимаю, я люблю детей, адекватно к ним отношусь. Но неужели нельзя их как-то иначе воспитывать? Может, в спортивную секцию отдать или почаще гулять с ними на улице…
Ситуация осложняется тем, что у нас старый советский дом, полы уложены не по нормам: паркет приклеен просто к плитам перекрытия. И когда ребенок в ботиночках по ним бегает, мы все очень хорошо слышим. Казалось бы, можно положить ковер, обувать детей в тапочки… Но этого делать не хотят. Я сам редко бываю дома, так как много работаю, да и выходные случаются нечасто. Но когда я возвращаюсь, я все время провожу в наушниках, потому что без них невозможно. А сплю иногда с берушами. Даже моя мама, у которой после приступов ухудшился слух, и та пользуется наушниками.
И я, и мама пытались решить все мирным путем, но после очередного разговора меня попросили больше не приходить и сразу вызывать милицию. Я последовал их совету. Звонил в «102» я в основном зимой, потому что с весны до осени мои родители на даче. Наверное, за всю историю конфликта я раз десять обращался в правоохранительные органы. Признаю, однажды это было два раза за неделю. Увы, это ни к чему не привело.
Поймите, если бы я жил один, я бы еще мог со всем этим смириться. Но когда я вижу, как моя мама плачет, как у нее скачет давление, мне, как сыну, становится тяжело.
В какой-то момент я обратился в органы опеки. Меня и соседей пригласили на очную ставку. Меня попросили больше не вызывать милицию, чтобы не травмировать детей, — я согласился. Так как у семьи Ирины точно такая же планировка, как и у нас, я предложил организовать детям какую-то игровую зону в гостиной (она достаточно большая) и оставить для беготни коридор. А две маленькие спальни, где спят мои родители, в активностях не задействовать. На это мне ответили: «Мы ничего менять не будем, не нравится — делайте шумоизоляцию». Я, как строитель, прикинул, что для этого надо разбомбить ремонт и менять потолок и стены. Это обойдется в 80 000—85 000 рублей. Проще родителям новую квартиру купить.
В итоге мы сошлись на том, что и они, и мы будем общаться с психологом, который найдет точки соприкосновения и поможет урегулировать конфликт. Правда, ни одного такого общего сбора так и не состоялось. Все потому, что в наш адрес сыпались оскорбления, и мой отец не выдержал и отказался от каких-либо коммуникаций. А на этой встрече должны присутствовать все взрослые члены семьи.
Ирина с мужем тоже писали на нас разные заявления в администрацию района, каким-то депутатам. Один раз вызывали милицию. У мамы снова поднялось давление из-за жесткого шума сверху. Я пришел к ним, наверное, впервые за год, постучал. Было уже около полуночи. Дверь открыла незнакомая женщина, рядом носился малой в сандаликах. Я попросил угомонить ребенка, на что услышал классическую реплику: «Он же просто играет…» И я сорвался. Повысил голос. Сказал: «Давайте, пожалуйста, быть и тише, и уважительно относиться к людям. Если моя мама попадет в больницу из-за вас, я вас засужу». И ушел. Разговор занял секунд тридцать. За это на меня вызвали наряд. В заявлении сказано, что я в неадекватном состоянии выломал дверь, ворвался в квартиру, напал на ребенка, угрожал расправой ему и этой незнакомке… После этого общаться с ними не хочу даже я.
Совсем скоро я планирую съехать: как раз достраиваю коттедж. Родители, зная об этом, уже просят меня купить им новую квартиру. Получается, нас просто выживают.
Видимо, дело все-таки придется довести до суда.
